Испытания войной

За 14 месяцев существования концлагеря, по некоторым данным, погибло около 60 тыс. человек, что подтверждается архивными документами и показаниями выживших узников. Однако о точном числе погибших за все время существования лагеря дискуссии ведутся до сих пор. По разным данным, общее число жертв может превышать 100 тыс. человек. Всего через лагерь Алитус прошло в общей сложности 400 тыс. человек. Одна из них – жительница Безенчука Л.М. Шенцова.

Когда началась война, она была совсем ребенком – за пять дней до её начала ей исполнилось всего 4 года. Поэтому этот период своего детства она помнит плохо и может лишь рассказывать то, что говорила ей тётушка (так любит называть её Людмила Михайловна), которая прошла вместе с ней, а также её братом и сестрой трудный путь военного лихолетья.

Людмила Михайловна первые годы своей жизни провела в Ленинграде. В день своего дня рождения, 18 июня 1941 года, она вместе со старшими братом и сестрой, а также тётушкой, уехала в отпуск в Псковскую область к дальним родственникам. Родители остались в городе, в надежде, что скоро тоже получат долгожданный отпуск и приедут к ним.

– В этот день нас провожали на поезд родители, бабушка и дедушка. Никто тогда не знал, что увидеться нам предстоит ещё не скоро, – делится с нами ветеран. – Бабушка Соня была рада нашему приезду. Утром следующего дня она испекла в печи большой закрытый пирог с капустой и яйцом. Во дворе в саду под яблоней накрыли стол, поставили самовар и пирог. Мы сбегали на речку, искупались в ключевой воде и сели обедать. Через какое-то время услышали звук самолёта. Он так низко пролетал над нами, что мы все смогли увидеть пилота в шлеме, он даже помахал нам рукой и над всей деревней разбросал листовки. На крыльях самолёта виднелась немецкая свастика. Увидев кресты, тётушка вскочила с криком: «Это война!».

Через две недели немцы были уже в Пскове, а ещё через неделю – в деревне, где находилась Людмила с семьёй.

Ветеран вспоминает, что первые немцы не были агрессивными по отношению к мирному населению. Они ходили по дворам и просили «Матка, яйки, млеко». А поймав курицу, спокойно уходили.

Настоящим испытанием для жителей Псковской области стало отступление фрицев, гонимых советскими войсками обратно. Назад пошли не просто немцы, а карательные отряды в чёрной форме. Из всех деревень, что попадались на их пути, они выгоняли людей из домов, а если кто не хотел или не мог выйти – расстреливали на месте и поджигали избу. Такая судьба настигла и бабушку Соню: у неё болели ноги, и она отказалась слезть с печки – её застрелили. Не стало и дома с прекрасным яблоневым садом.

– Мы же спрятались в землянке, но нас нашли и загнали в общую толпу. Мне шёл пятый год. Весь путь тётушка везла меня на деревенских санках: мы плелись в самом конце колонны. Народу было очень много. Шли долго, но вдруг впереди люди остановились. Поднялся крик, плач. Те немцы, что нас охраняли, побежали на помощь. Тётушка поняла, что что-то страшное начиналось. Пока рядом не было охраны, она покидала нас в кустарники, засыпанные снегом, и сама спряталась.

А впереди начиналась карательная операция. Всех людей загнали в большой, длинный сарай, где крестьяне молотили снопы ржи и пшеницы, закрыли его на засов, облили бензином и подожгли. Людмила Михайловна с болью в сердце вспоминает, что сначала были слышны крики и плач, но постепенно всё стихло, слышен был лишь только треск и падение горящих брёвен.

Семье невероятно повезло – их не заметили. Отряхнувшись от снега, бывшие пленники пошли в Псков, к дому родственницы. Там они прожили до весны 1942 года.

В городе вовсю хозяйничали немцы. В марте опять всех согнали в одну большую толпу и повели на вокзал, где их ждал длинный товарный поезд.

– В вагоны нас в прямом смысле слова загоняли, как скот. Даже не было возможности присесть. Так, прижавшись друг к другу, мы ехали всю дорогу, – продолжает свой рассказ Л.М. Шенцова.

Конечной станцией для пленных стал Алитус. Всех погнали в неизвестном направлении. Как оказалось, для многих это был путь в один конец.

С этого момента Людмила Михайловна помнит всё подробно.

Толпу пригнали к большим воротам. Огромная территория была обнесена колючей проволокой, к которой был подключён ток.

– Когда мы зашли на территорию лагеря, то из недавно вырытых траншей, засыпанных землёй вперемешку со снегом, шёл пар. Только потом мы узнали, что перед нашим приходом военнопленных заставили вырыть траншеи, куда чуть позже были скинуты их расстреленные тела.

Все стены концлагеря были исписаны фамилиями и адресами военнопленных. Свои инициалы оставили и новоприбывшие ленинградцы: «Мы семья Дроздовых – Александра, Галина, Юрий, Людмила из г. Ленинграда».

Советские войска наступали, немцы торопились, новых пленников даже уже не клеймили. Каждому на шею вешали шнурок с личным номером.

По словам Людмилы Михайловны, в первую очередь они отобрали детей с голубыми глазами и светлыми волосами. Им повезло, они были полной противоположностью.

Наша собеседница вспоминает, что в блоке жили две белокурые девочки-близняшки, её ровесницы. Когда в 6 часов утра всех выгоняли на плац (на проверку и сортировку), мама их прятала за круглую большую печку. Так продолжалось долго, но однажды, придя с очередной проверки, близняшек они не увидели: их забрали в немецкий госпиталь. Позже мама девочек сошла с ума. Она, обезумевшая от горя, ходила по территории, а когда подошла к проволочной ограде, охранники её застрелили.

Концлагерь, в котором Людмила Михайловна находилась до конца ноября 1942 года, оставил в её жизни неизгладимые страшные впечатления.

– Мы часто находились на волосок от смерти, но видно не суждено нам было там погибнуть. Я не могу описать все те моменты нашей жизни, их было очень много. Но когда советские танки ворвались на территорию лагеря и нас стали выводить из помещений (мы жили на втором этаже), то увидели страшную картину: люди, жившие на первом этаже, были все мертвы. Они были отравлены баландой, которую им успели раздать.

Всех пленных после освобождения развезли по литовским хуторам, к помещикам. Семью Дроздовых приютила литовка Анна. Жили бывшие пленники в сарае, спали на соломе. Взрослые работали разнорабочими в поместье. Старшую из сестёр взяли пасти скот. Младшие Людмила и Юрий нашли сумку из-под противогаза, с ней и ходили по соседям,

просили милостыню.

Когда в Ленинграде прорвали блокаду, семья тронулась с места. Приехав в деревню, они увидели печальную картину: народу осталось мало, многие дома были сожжены, некоторые пустовали. Им выделили крайнюю свободную избу. На чердаке брат обнаружил целые косы лука, подвешенные к крыше. Этим и питались: пекли в печке лук и ели с большим удовольствием.

Пройдя нечеловеческие испытания, они выжили. Летом 1944 года отец приехал за детьми и отвёз их в Ленинград. Тётю Людмилы Михайловны ещё целый год проверяли на «надёжность». Но всё обошлось: страшное время прошло, началась новая мирная жизнь. В 1945 году Людмиле исполнилось 8 лет, и она пошла в первый класс.

Судьба хранила её всё это время. Вышла замуж. Родила двоих дочерей. Получила специальность техника-технолога. Работала сначала закройщицей, потом бригадиром в закройном цехе. Их бригада даже удостоилась звания «Бригада коммунистического труда». Стаж работы Людмилы Михайловны составляет почти 40 лет. Является ветераном труда РФ. Имеет множество трудовых наград, в том числе орден «Знак Почёта» и медаль «За трудовую доблесть».

Мнение

Д.И. Азаров, губернатор Самарской области:

– Идущая сегодня борьба за историческую память, по сути, является борьбой за будущее. Мы должны сохранить память о каждом дне войны, ведь он оплачен кровью наших дедов. Сегодня задача сохранения нас как государства, как нации стоит перед нашим поколением. И мы сможем твердо сказать: «Победа будет за нами!», если будем так же настойчивы и едины, как наши деды и прадеды.

Это зависит только от нас! От всех вместе и от каждого в отдельности!